Лионель Кизерицкий слева. Происхождение рисунка неизвестно
Трудности обустройства в Париже
Читая письма Кизерицкого, чувствуешь ностальгию и одиночество автора. Не имея другой возможности заработка, кроме шахмат, мало помалу он раскрывает в своих письмах к брату Гидо свою деятельность в Кафе де ля Режанс.
Письмо n 5 - Гидо Кизерицкому в Дорпат
Из письма мы узнаем, что Кафе де ля Режанс очень посещаемо ( свыше ста человек там играют в шахматы каждый день !) Такой наплыв людей без сомнения связан с закрытием шахматного клуба на улице Менар и, как следствие, возвращением в кафе большой группы шахматистов во главе с Лабурдоннэ, который привлекает публику. Кизерицкий пишет, что Лабурдоннэ признает его вторым по силе ( после самого Лабурдоннэ) шахматистом, что, без сомнения, вызывает зависть у Сент-Амана. Популярность самого Кизерицкого растет.
Париж, 31 октября (11 ноября) 1839 года
Дорогой брат !
26 августа я написал тебе письмо, в котором проинформировал о своем месте проживания : улица Лилля , д.5, предместье Сэн-Жермен... Тебе должно быть известно, что я уже три месяца нахожусь в Париже и сделал несколько ценных знакомств. Прежде всего это художник Хора из Венгрии, который проживает в той же гостинице, что и я, и который по-дружески и бескорыстно заботился обо мне в течение четырех недель моего плохого самочувствия.
Очень важной была встреча в Кафе де ля Режанс, где играют в шахматы, с бывшим преподавателем медицины доктором Брандесом. Он очень внимателен ко мне и уже представил меня некоторым другим персонам. Благодаря Лабурдоннэ я должен скоро познакомиться с молодым человеком из высокого общества, который желает меня видеть.
В дальнейшем я расскажу тебе больше о моем шахматном существовании. А пока могу тебе сказать, что ко мне относятся с уважением в этом Кафе. Каждый день здесь собирается больше ста человек, чтобы поиграть в шахматы.
Еще год назад такое отношение вскружило бы мне голову, тем более что меня считают вторым по силе игроком после Лабурдоннэ по его же словам. Приведу тебе пример того, как внимательно здесь ко мне относятся. Однажды , когда я беседовал с доктором Брандесом, официант попросил нас не занимать столика, за которым мы сидели вчера и позавчера, потому что вокруг меня всегда много людей, что мешает ему свободно перемещаться !
Как я уже сказал, такое отношение еще год назад безумно бы меня радовало, но в моем сегодняшнем состоянии я остаюсь почти равнодушным, это не приносит мне радости.
Есть еще две причины, по которым я продолжаю посещать это кафе.
Во-первых, я зарабатываю немного денег, благодаря моему превосходству в шахматной игре, а расходы у меня довольно значительные. Во-вторых, что еще важнее, контакты с разными людьми позволяют мне надеяться найти работу. Стараниями доктора Брандеса уже известно, что я могу преподавать математику и немецкий язык.
На завтра я приглашен к г-ну Шамуйе, у которого раз в неделю собираются самые видные представители шахматного сообщества. Но довольно об этом. Вне шахмат моя жизнь монотонна и мне нечего рассказать. В моем расположении много научных книг, так что у меня достаточно работы.
Не забывай мне писать обо всем; мне это необходимо. Я так одинок в моем горе и, кроме тебя, мне некому довериться. Хорошие новости из дома меня поддержат!
Я купил коробку для табака для Немана. Передавай Фельману мои наилучшие пожелания. Скажи Мошелю, что, если он не получил моего первого письма, я снова ему напишу. Попроси Раупаха организовать рождественский праздник для сирот, как я это делал каждое 30 декабря.
(Примечание Амелунга: Фельман (1798 – 1850) был врачом и президентом ученого эстонского общества; Раупах (1792 – 1883) был преподавателем итальянского языка и шахматистом).
Прошу тебя также ответить на мои вопросы по математике (Примечание переводчика с немецкого: эти вопросы были воспроизведены Амелунгом, но не переведены нами)
Полный план Парижа 1850 года по ссылке
Большие османские потрясения еще не произошли, и Париж мало изменился в течение первой половины 19 века. На этой карте я обозначил оба известных нам адреса Лионеля Кизерицкого, старое месторасположение Кафе деля Режанс, а также старое расположение больницы (Hotel-Dieu), в которой умер Кизерицкий 18 или 19 мая 1853 года. Оба адреса, по которым проживал Лионель Кизерицкий (улица Лилля и улиуа Дофин) находятся в меньше, чем километре от Кафе де ля Режанс.
Письмо n 6 - Гидо Кизерицкому в Дорпат
Лабурдоннэ болен. Он умрет в бедности в декабре 1840 года в Лондоне. Занесколько месяцев до этого Кизерицкий получает от него подарок.
Париж, 19/31 июля 1840 года
Дорогой брат !
Ты получишь эти несколько строк благодаря посредничеству нашего соотечественника Виктора Хена, чье присутствие здесь , к сожалению, слишком недолгое, доставило мне большое удовольствие. Ты, должно быть, уже получил мое длинное письмо, так как Хен уже пересек Бельгию и Германию. Я передал ему также письма для Рентмейстера, Брока и Немана, а также для Феликса: маленький учебник по шахматам, который мне подарил сам Лабурдоннэ, и шахматную доску.
Прошу прощения у друзей за то, что так мало посылаю им из Парижа. У меня нет ни злата, ни серебра, но я отдаю ту малость, которой владею. Вам принадлежит также мое сердце, и большего я дать не могу.
«Новый учебник шахматной игры» - 1833 год - автор Лабурдоннэ. Этот учебник был раскритикован и назван недостойным имени такого чемпиона как Лабурдоннэ. Современники оценили его значительно уступающим «Анализу шахматной игры» Филидора.
Письмо n 7 - Гидо Кизерицкому в Дорпат
Прошло два года после педыдущего письма. Лионель Кизерицкий поменял место жительства. Лабурдоннэ умер. С конца 1841 года «Паламед» стал издаваться Сент-Аманом, а Кизерицкий закрепляет за собой статус чемпиона «Режанс». Он получает приглашение из Лондона, но сможет поехать туда только в 1846 году. В материальном плане его ситуация улучшилась, он полностью посвящает себя шахматам и, по-видимому, больше не ищет другой работы.
Париж, 28 июля (9 августа) 1842
Улица Дофин
Мой дорогой и добрый брат !
Приезд Корваля дает мне оказию послать тебе письмо после длинного перерыва и рассказать о моих буднях. Жизнь моя здесь очень монотонна, полностью посвящена шахматам и их преподаванию. У меня все больше и больше учеников ( 7 на сегодняшний день, и в их числе известный художник Штейбен и прекрасный композитор и пианист Эд Франк – ученик Мендельсона ).
Растет моя репутация, о чем ты можешь больше узнать, читая «Паламед». Нахожусь в переписке с Берлином и Лондоном. Я уже получил приглашения – и устные, и письменные, и даже отпечатанные – для поездки в Лондон, но я не могу пока их принять. В целом моя финансовая ситуация улучшилась, но трудности еще не до конца исчезли.
Вильгейм Шварц принимал меня в течение десяти дней в своем доме. Его искреннее дружеское отношение ко мне надолго останется в моей памяти. Я еще не оправился от его потери, пережить это будет нелегко.
Передавай привет всем нашим друзьям, особенно Феликсу, Артему, Ромео, Хартмуту, Карлу, Неману, Рентмейстеру и ео семье , Мальстрюмам, Карлсенам и др. Перечиление этих имен говорит о том, что я всегда думаю о них с любовью. В следующем письме я расскажу тебе больше о моей шахматной жизни, это будет интересно.
Надо признать, что, после смерти Лабурдоннэ, никто во Франции не может похвастаться тем, что может меня обыграть. Я никогда не играл со стариком Дешапелем. Интересно бы было узнать о нем больше от Франца Унгарна, который был с ним знаком 20 лет назад...
Письмо n 8 - Гидо Кизерицкому в Дорпат
Париж, рождественский вечер 1842 года
Примечание переводчика: это письмо абсолютно личного характера (со слов Амелунга).
Письмо n 9 - Гидо Кизерицкому в Дорпат
Кизерицкий находит возможность передать труды своего брата известным французским математикам Коши и Бинэ. Конец письма дает понять, что ситуация в родном городе не улучшилась даже спустя три года после отъезда из Дорпата.
Париж, 22 июля 1845 года
Мой дорогой и добрый брат, я благополучно получил твое письмо от 5/17 мая через издателя Ренуара (примечание переводчика: речь, скорее всего, идет о Жюле Ренуаре), и я немедленно сделал перевод математического эссе, которое ты прислал, чтобы передать его академикам Коши и Бинэ, которым меня рекомендовал брат последнего, тоже очень хороший математик.
Я также отправлю его письмом Графу Кушелеву-Безбородко в Санкт-Петербург, которому я давал уроки шахмат по средам вечерами, когда он был в Париже. Это очень богатый человек, влиятельный и доброжелательный. Три недели назад я отправил тебе 50 франков с Оэттингом, одним из самых любезных людей, которых я знал.
Оэттинг обещал мне помочь тебе найти место с частными уроками. Он сдержит свое слово. Он был очень болен, но уже выздоровел. Завтра он едет в Гейдельберг, а после в Италию, вместе с Генрихом Шелером. Он расчитывает приехать в Дорпат в январе.
Надеюсь, что в течение 14 дней получу ответ от господ Коши и Бинэ, о чем тебя сразу же поставлю в известность.
А пока, мой дорогой брат, прими мои наилучшие пожелания, передай мои приветствия тем, кто хорошо ко мне относится и прости тех, кто причиняет тебе зло – однажды за это воздастся.
Твой старый брат Лионель
Aucun commentaire:
Enregistrer un commentaire